«Вместе с каждым великим историческим переворотом в общественных порядках происходит одновременно и переворот в воззрениях и представлениях людей, а значит и в их религиозных представлениях». Религиозные искания в I и II вв. н. э. были идеологическим отражением общего процесса распада античного рабовладельческого общества.
Энгельс в своих статьях о христианстве, отвечая на вопрос о том, каковы исторические условия, в которых возникло и достигло господства христианство, и откуда происходят идеи и представления, сложившиеся в своего рода систему, говорит: «Легенда о христианстве, которое сразу и в готовом виде возникла из иудейства и которое из Палестины победило мир своей установленной в главных чертах догматикой и этикой», неверна. Христианство не было вывезено извне, из Иудеи, и навязано греко-римскому миру, оно — «но крайней мере в форме мировой религии — является характернейшим продуктом этого мира».
Переход к Империи привёл прежде всего к упадку политической активности: сенат потерял прежнее политическое значение, а муниципальные курии превратились в фискальные органы римского государства. Политика сделалась достоянием императора, бюрократов и военных.
Распад рабовладельческого строя выражался в целом ряде изменений в экономике. Ухудшилось положение непосредственных производителей — рабов, вольноотпущенников, колонов, свободных ремесленников, интеллигенции, эксплоатируемых рабовладельцами.
Римское завоевание разрушило во всех покорённых странах прежний политический порядок, а внедрение римского права и непосильные налоги изменяли радикально старые условия общественной жизни. Борясь со стремлением наместников обогатиться за счёт провинций, государство одновременно применяло «все сильнее действующие и все туже завинчиваемые тиски налога в пользу государствепной казны — высасывание средств, которое действовало страшно разрушительно».
Всякое сопротивление отдельных мелких племён или городов гигантской римской мировой державе было безнадёжно. «Всеобщему бесправию и утере надежды на возможность лучших порядков соответствовала всеобщая апатия и деморализация».
Доведённые до крайней нужды, потерявшие веру в свои силы и смысл существования, широкие массы населения Римской империи были особенно восприимчивы к различным суевериям и гаданиям, присущим восточным религиям с их таинственными культами и верой в загробную жизнь.
«Это было время, когда даже в Риме и Греции, а еще гораздо более в Малой Азии, Сирии и Египте абсолютно некритическое смешение грубейших суеверий различных народов принималось без всяких околичностей и дополнялось благочестивым обманом и прямым шарлатанством; время, когда виднейшую роль играли чудеса, экстазы видения, привидения, гадание о будущем, изготовление золота, каббала и прочая мистическая чепуха».
Отдельные элементы восточных культов были восприняты официальной религией. Культ императоров был особой религиозной системой, распространённой по всем провинциям и имевшей свою организацию. Но он не стал всё же настоящей религией, дополняющей всемирную Империю, ибо «императорскими декретами нельзя создать новую всемирную религию». Культ императора был не более как выражение политической лойяльности, носящее религиозный оттенок, а не религией в собственном смысле этого слова.
Усиление религиозных исканий сказалось не только в распространении восточных культов, но и в увлечении всякого рода оракулами, гаданиями, возрождением магии. Свидетельством этому являются магические папирусы, содержащие религиозные тексты, где причудливым образом соединены самые разнообразные религиозные учения и представления. Они написаны на греческом языке, но в них вставлены какие-то таинственные слова, буквы, числа, носящие мистический характер. Эти веяния оказывали влияние на философию. Так, например, последователи Платона разрабатывали мистические и религиозные начала его учения, подготовляя почву для неоплатонизма.
Появлялись всякого рода пророки и проповедники. Особую популярность приобрёл Аполлоний Тиапекий, живший во второй половине I и в начало II в. В его учении и обрядах соединились неопифагорейские начала с элементами индийских религий. У своих последователей он заслужил славу пророка и чудотворца.
Малоазийские и сирийские культы
Проникновение восточных культов в Рим началось ещё в конце III в. до н. э. В конце Республики и начале Империи восточные культы приобрели большее, чем прежде, признание. Культ Великой Матери богов, учреждённый ещё во время войны с Ганнибалом, стал особенно популярен со времён Флавиев. В марте ежегодно справлялись торжества в честь смерти и воскресения Аттиса, возлюбленного богини Кибелы. 25 марта праздновалось воскресение Аттиса, встречавшееся верующими с неудержимой радостью.
Иэ обрядов, совершавшихся галлами, особенно известен был тавроболий, состоявший в том, что человек обливался кровью быка, приносимого в жертву. Это символизировало очищение от грехов и должно было вселить уверенность в бессмертие.
Культ Великой Матери распространялся независимо от официального признания и был широко популярен в различных частях западных провинций Империи.
Со времён Суллы в Рим занесён был культ малоазийской богини Ма, которую римляне стали чтить под именем своей старой богини войны Беллоны. Богослужения в честь Ма-Беллоны сопровождались ещё большим исступлением, чем обряды в честь Великой Матери. Распространялись различные сирийские культы, из которых особенно известен был культ великой богини Атаргатис, которой поклонялись когда-то восставшие рабы в Сицилии.
В эпоху Империи приобрели популярность различные солярные (солнечные) культы, которые приносились из Сирии. Для этих культов характерно развитое учение о загробной жизни. Необычайно широко распространялись астральные представления, восходящие к древневавилонским традициям. Вместе с другими сирийскими религиозными системами распространялась и иудейская религия.
Н.А. Машкин